ЮВІЛЕЙ, ЯКИЙ НЕ ВІДБУДЕТЬСЯ… (ДО 75-Ї РІЧНИЦІ ПРОФЕСОРА В.С. ЗЕМСЬКОВА)

Трудно поверить, но прошло уже 12 лет с того страшного момента,

когда оборвалась жизнь Мастера, Хирурга, Филосо­фа, Учителя,

Друга – профессора Владимира Сергеевича Земскова.

Одного из последних из немногочисленной плеяды

исполинов-первопроходцев, исповедовавших принцип –

Смерть человека – это всегда страшно. Но когда эта смерть внезапна и в расцвете сил – это страшно вдвойне. О Земскове говорить несложно. Вся его короткая жизнь – Прав­да о великом Созидателе.

9 сентября 2014 года про­фессор Владимир Сергеевич Земсков в кругу любящих его близких и родных людей мог бы праздновать свой семидесяти­пятилетний юбилей, если бы… Если бы не…

Анализируя истоки научно-практического и духовного об­лика Владимира Сергеевича, невольно соглашаешься с мыс­лью патриарха медицинских историков Украины Юрия Виленского, о том что «природа сама создает гениев».

Медицинское образование Владимир Земсков получил в Луганске (Ворошиловграде). Вспоминая годы учебы, Влади­мир Сергеевич всегда с тепло­той вспоминал «alma mater». «Луганский мединститут, на­прочь лишенный закостенелых устоев, с прекрасными педаго­гами. Нам, студентам, разреша­лось многое – огромное внима­ние уделялось практическим занятиям, по всем основным предметам работали специали­зированные кружки. Уже с пер­вого курса я принимал участие в операциях. Сначала, конечно, на собаках (кстати, с тех пор я противник экспериментов на собаках, очень их люблю). И уже на 2-м—3-м курсе я четко знал: медицина – это мой путь в жизни».

После окончания в 1962 году института молодой специалист врачебную практику начинал в небольшом шахтерском город­ке Паркомуна заведующим здравпункта шахты «Украина», откуда вскоре переехал в Коммунарск и стал работать в онкодиспансере. По собственному признанию, работал по 18 часов в сутки, подрабатывая врачом то в «зоне», то в обллечсанупре. Так что общаться приходи­лось и с «зэками», и с «партий­ными аппаратчиками». Работа «на земле», среди людей, кото­рые видят тебя круглосуточно, отличается от работы в рафини­рованной клинике в мегаполи­се, выйдя из которой, врач мо­жет просто раствориться среди сотен тысяч сограждан. В ма­леньком городе ты постоянно на виду. То, что происходит в опе­рационной, сразу же становит­ся достоянием многих. Каждая, да, да – каждая операция может вознести тебя на Олимп славы, а может и перечеркнуть былые достижения и поставить жир­ный крест на карьере. Тем бо­лее в среде шахтеров, людей трудной профессии, решитель­ных и бескомпромиссных. Уже будучи маститым профессором, он всегда лично встречал кол­лег из «глубинки», посетивших клинику и подолгу общался с ними. «Полевые командиры», «комбаты» – называл он их, подчеркивая, что именно на их плечах держится хирургия.

Три года он безуспешно «прорывался» из глубинки в Москву, в аспирантуру, и толь­ко на четвертый – поступил в аспирантуру Киевского научно-исследовательского института рентгенорадиологии и онколо­гии. Там он начал работать над темой диссертации под руко­водством профессора Ивана Теодосьевича Шевченко.

Защитив диссертацию, Вла­димир не остался работать без своего руководителя, вскоре уволился из перспективного института «в никуда». Но Бог не позволил поставить крест на карьере талантливого хирурга.

Молодого ученого заметил директор Киевского научно-ис­следовательского института клинической и эксперименталь­ной хирургии профессор Алек­сандр Алексеевич Шалимов. Вакансий в клинических отде­лах не было, и поначалу при­шлось поработать в отделе экс­периментальной хирургии, раз­рабатывая новые операции на лабораторных животных, вклю­чая и пересадку органов. И вот, наконец, работа в отделехирур­гии печени, желчных протоков и поджелудочной железы. Вла­димир Сергеевич вспоминал: «У Шалимова я научился мно­гому: и организаторским каче­ствам, и тому, что необходимо для хирургической практики, и научной деятельности». Тогда же с санитарной авиацией он объездил весь СССР, от Львова до Ташкента. Итогом работы в НИИклинической и экспери­ментальной хирургии стала за­щита докторской диссертации, посвященной проблеме лечения больных острым панкреатитом.

Но не все было таким безоб­лачным. Как писал Максим Равреба (журналист, специали­зирующийся на медицинской тематике) в очерке, посвящен­ном В. С. Земскову, «ты мо­жешь быть гением и доктором Сальватором. Но дедовщину ты не перепрыгнешь и умрешь гением. Главная опасность для тебя как раз в том, чтобы твою гениальность не замети­ли “наверху “». Когда руковод­ство увидело, что Земсков на­брал слишком много веса в кли­нике, слишком много пациентов стало приходить лично к нему, вызвали его и уволили. Земсков пошел на улицу и создал свое царство.

Владимир Сергеевич начи­нал все сначала. В 1982 году он организовал Центр хирургии печени, поджелудочной железы и желчных протоков на базе са­мой старой в Киеве Октябрьс­кой больницы. Знаменитый, по­стройки 1884 года, пятый кор­пус на Шелковичной горе, па­латы на 10-18 больных, реани­мация в отдельном здании, на расстоянии 100 метров от хи­рургии, полное отсутствие ди­агностической аппаратуры. Все это мало подходило для совре­менной клиники. Но не тем был бы Земсков, если бы он отсту­пил. Вся скорая помощь в Кие­ве для больных с острыми за­болеваниями печени, желчных протоков и поджелудочной же­лезы была замкнута на Октябрь­скую больницу 7 раз в неделю по 24 часа в сутки. Добавьте к этому 2 общегородских дежур­ства клиники в неделю по ургентной хирургии (больницы скорой помощи тогда ещё и в проекте не было, а клиника, кроме статуса Центра, была еще и базой кафедры хирургии пе­диатрического факультета Ки­евского медицинского институ­та). Да и сама больница в то вре­мя имела 1200 коек, на которых благодаря авторитету учрежде­ния концентрировались самые сложные больные не только из Киева, но и со всей Украины, так что ежедневно были и «до­морощенные» пациенты, нуж­дающиеся в хирургических вмешательствах. Нормой счита­ли, если за сутки скорая помощь доставляла 80-100 больных, из которых 25-30 оперировали. И так изо дня в день.

Рос авторитет клиники и ее руководителя. Появились «вли­ятельные» благодарные пациен­ты, вхожие в высокие кабинеты. Владимир Сергеевич вынаши­вал планы реконструкции клиники. Уже была создана проектная документация, уже было запланировано финансирование… но… наступила «перестройка». Центр и кафедра, этому моменту уже обще хирургии, Национального медицинского университета им. А. А. Богомольца в 1989г.«временно», на период реконструкции хирургического корпуса, были переведены в 10-ю городскую клиническую больницу.

У китайцев есть пословиц «Не дай Бог жить во времена перемен». И правильность этой пословицы Владимир Сергеевич ощутил сполна. Одновременно, с обретением государственности, разом рухнули все накатанные десятилетиями связи. Исчезло все. Исчезли медикаменты, за небольшим исключением производившиеся в других республиках СССР, а товообще за границей, преимущественно в странах СЭВ, стал нечем заменять пришедшие негодность инструменты и аппараты. Короче – дефиците стало все. И взять его было просто негде, да и не за что. А люди болеть не переставали. И профессор принял единственно-правильное в то время решение нужно во что бы то ни стал спасать материально-техническую базу здравоохранения. Нужно было спасать то, на чтоуже «положили глаз» доморощенные «прихватизаторы». И он сумел убедить коллектив провести реконструкцию старенького хирургического кор­пуса своими силами, без финансирования из бюджета. И коллектив Центра его поддержат, хотя все жили небогато, имел семьи, и всем было ой как не просто. Реконструкция, в итоге, была успешно проведена, «совдеповская больничка» стала одной из лучших клиник в Киеве.

Было бы неправильным считать, что Владимир Сергеевич всю жизнь только оперировал и строил. Неотъемлемой его достижений являю научные работы, а ихон опубликовал свыше 500, в том числе 5 монографий и 45 изобретений. В 1985 году он стал лауреатом Государственной премииСССР (единственный сотрудник КМИ, который был удостоен такой награды). Его работы были посвящены вопросам выбора тактики лечения многих заболеваний и были приняты как постулаты в странах бывшего СССР и Европы. В.С. Земсков занимался проблемами профилактики и предложил новые методы диагностики илечения при заболеваниях желчевыводящих путей, поджелудочной железы и смежных органов, в том числе онкологических. Он успешно разрабатывал и вне­дрял в практику новейшие ме­тоды и создал ряд новых аппа­ратов для криохирургии, сорбционной детоксикации, низко­интенсивных электромагнит­ных излучений, терморадиомет­рии, лазерной терапии, гипотер­мии, гемосорбции и др. Он создал школу хирургов, под его руководством защищено 16 докторских и 42 кандидатские диссертации.

Казалось бы, это была бла­гополучная жизнь. Но на самом деле неповторимый Центр Земскова, где совершенно по-ново­му боролись с патологией под­желудочной железы, печени и желчных путей, возник и суще­ствовал в обстановке сопротив­ления. Первопроходец-хирург был, быть может, слишком са­моотверженным и бескомпро­миссным. Друзья советовали «притормозить», не злить «власть имущих». Но не таким был Владимир Сергеевич. «Я привык говорить то, что ду­маю, а не то, что кто-то хо­чет услышать», – отвечал он им. Именно поэтому та система, которая царила, да и сегодня бытует в нашем обществе, не позволила ему полностью рас­крыться и показать, на что он способен как хирург, организа­тор, ученый.

Признание пришло из заграницы. Он был действительным членом Международного общества хирургов, медицинских обществ Австрии, Бельгии, Испа­нии, России, академиком Всемирной академии наук Рима, лауреатом Международного рейтинга «Золотая фортуна -2000», кавалером «Ордена До­стоинства» (награда Европарламента), кавалером «Ордена Бельгийско-Австрийской коро­ны», награжден Австрийским медицинским обществом меда­лью Альберта Швейцера, был членом Общества милосердия Евросоюза, Международной ассоциации патологии печени, желчных протоков и поджелу­дочной железы. Это еще в боль­шей степени вызывало «скре­жет зубовный».

А он работал.

Он «рвал» свое сердце… Оно не выдержало такого тем­па и остановилось…

Теперь мы понимаем, как мало мы помогали ему и охра­няли его при жизни, но, видно, такова наша горькая нацио­нальная особенность – «талан­ты лишь тогда мы ценим, ког­да их загоняем в гроб…».

А может, ему стало просто тесно на Земле?

Может быть, он решил опять «начать с нуля»?

Хочется верить, что он не умер, он просто ушел покорять небеса…